Разговор в редакции «Чемпионата» с лучшим арбитром КХЛ сезона-2014/15 Алексеем Анисимовым длился порядка двух часов. За это время Алексей рассказал нам о специфике работы главного судьи, интересных случаях из жизни, вспомнил отца, поблагодарил семью, всё своё окружение и рассказал, насколько непрост труд хоккейного рефери.
 

«Я убил в себе болельщика»

— У нас первый вопрос из Новосибирска, от местного корреспондента Дмитрия Ерыкалова. Вы в этом году судили два матча «Сибири», и она оба проиграла. Вы же сами из Новосибирска родом, как же так?
— Не знаю. А мне надо было помочь им? Может быть, в этом году так не сложилось, чёрная метка какая-то. Бывает такое на самом деле. Ностальгия есть определённая, когда на стадион заходишь, многое поменялось. Я как-то даже для себя не отмечал. Я помню, мало матчей у меня в этом году «Сибири» было. Два? И оба проиграли?! Печаль какая. А кому проиграли? Наверняка с какими-нибудь грандами играли.

— У вас вообще есть такая команда, которой не фартит с вами?
— А это неправильный подход. Это люди субъективно говорят. Я слышал, знаю, есть команды, которые говорят фартовый — нефартовый судья. Но понятия такого — «не фартит» — нет. Они могут с тобой восемь матчей проиграть, а потом девятый и десятый в финале выиграть. Может, и не фартовый, конечно. Может, святой водой нужно пойти помыться? Им.

— А вообще за «Сибирью» следите как болельщик? Такой прорыв в этом году у команды…
— Если честно, дело не в «Сибири». Я в себе болельщика убил. Единственное, когда я могу позволить себе поболеть – национальная сборная. И то когда я начинаю болеть, я смотрю на действия судьи как болельщик, тут же остываю, и через пару минут начинаю болеть за него как за судью, понимать, почему он принял то или иное решение, те или иные моменты, когда он вёл игру, не дал фол и так далее. А за «Сибирь»?.. Я из Новосибирска, и этим горд, что я сибиряк, что у меня до сих пор многие там друзья остались, всё детство прошло. Но сказать, что я болею за Новосибирск, – нет, мне и нельзя этого делать, и я не хочу этого сам. Но так или иначе, то, что «Сибирь» сделала с таким составом, я считаю, это шикарно. И по той игре, когда люди бились, по той схеме, у них не было мастеров, они могли за счёт желания только сыграть, и они сделали всё. Было видно, что люди играли кто-то на 90%, а кто-то на 110% своих возможностей.

— Фастовского заслуга?
— А вы знаете, я не умаляю его достоинств, но я считаю, что это подход всех людей, начиная от прачки, которая вовремя постирала форму, и заканчивая человеком, который работает на заливочной машине и вовремя присадку в лёд добавил, и лёд стал быстрым. Вот это моё понятие. Конечно, выигрывает команда, проигрывает тренер. И в плане подбора игроков – да, и в плане того, что так выстроили, – это менеджмент. Просто в России очень часто, когда люди побеждают, они забывают о том, кто им помогал это делать, начиная правда от прачки и человека, который вовремя за шнурками сбегал во втором матче плей-офф, а если бы он вовремя шнурки не принёс, игрок бы не вышел в этой смене и не забил. Но это лирика уже. Да, Фастовский талантливый менеджер, многое сделал, в этом я согласен. Ещё про «Сибирь»?

— Наверное, вы знаете Юрия Карандина, легендарного новосибирского арбитра? Он там сидит, у него будочка своя рядом со стадионом.
— Будочка может быть у собаки, а у него офис. Я его прекрасно знаю, меня отлично знал его отец, и первый, к кому я пришёл, – это был Юрий Павлович Карандин. Не открою секрет, что он своеобразный человек, великий судья. Человек, который не первый год руководит хоккеем. Он мне первый сказал, какие ступени я должен пройти, после чего, куда я пойду. Пользуясь случаем, передаю ему привет. Как я сказал уже на награждении, нельзя забывать всех тех, кто судил, и его частица здесь есть, спору нет.

«Не могу смотреть российский футбол»

— Хотелось бы спросить насчёт регионального принципа. Вы судили матчи «Сибири», московские арбитры московские матчи. Раньше такого не было, а сейчас можно. Это нормально, как считаете?
— Ничего такого в этом нет, это раздутая в моём понятии тема, просто овчинка выделки не стоит. Количество московских арбитров – гораздо больше сейчас. Так получилось. Здесь сильная школа, здесь больше хоккея, здесь есть где развиваться. Поэтому московские арбитры и на выезде судят, и в Москве. Так оно было, есть и будет. Если мы вернёмся к системе, и я её ещё застал, когда московский арбитр не мог судить Москву, то не получится закрывать все матчи. Вернее, получится, но тогда кто-то будет, ребята из Уфы, например, судить 15 матчей и потом на протезах домой возвращаться, а кто-то 3 матча. Чудес не бывает. Понятие, из какого города арбитр, отрубается, это если возвращаться к вопросу, за кого вы болеете. Я ни за кого не болею. Вот не могу. Футбол наш не могу смотреть. Лиги чемпионов с полуфинала начинаю смотреть, с четвертьфинала. Болею за судей всегда, ну и за национальные сборные, на Олимпиаде болел – всё.

— А футбол почему не можете смотреть?
— Ну, я сейчас если скажу, могу кого-нибудь обидеть. Я наш футбол не могу смотреть – не хочется. Не хочу обижать вид спорта. Наш футбол. Я скажу свою жизненную позицию: когда в стране девять месяцев зима, развивать футбол, кроме как в южном регионе, невозможно. И когда человек в «ногомяч» бегает, и только он зашевелился – получает деньги… Дело даже не в деньгах. Дело в подходе и в футболе. В -10 не могут бегать люди в Томске в марте, я и сам из Сибири. Когда делают «зима-весна» — этот футбол смотреть невозможно. До -15 разрешают играть. Вот в Норвегии не культивируют футбол, но зимние Олимпиады выигрывают через одну. Так же и у нас, зимняя страна. Чудес не бывает.

Я согласен, что футбол – спорт №1 в мире, не обсуждается вообще, спору нет. Но, к сожалению, футбол, который смотрим мы… Может быть, футболисты про нас так же говорят, не знаю. Но я вижу, какие травмы люди получают на льду, и вижу, когда на поле люди падают, задыхаются, к ним выбегает доктор, 20 человек пьют воду, подыхают. Они, оказывается, через два дня на третий не могут в футбол играть, у них обезвоживание. А то, что у нас люди через день играют в плей-офф, летают по восемь тысяч километров – ничего страшного.

Это моя позиция. Может быть, я сейчас критику такую получу, что футбол – наше всё. Ну невозможно смотреть. Нет, есть матчи, которые смотришь, это дерби. Вот если бы они играли, как они играют дерби, там, ЦСКА – «Динамо» или ЦСКА – «Спартак», тот уровень, самоотдача, когда ему ударили, а он встал и дальше побежал, а не лежит – вот, наверное, тогда бы я футбол смотрел. Всё то, что в хоккее. Когда они не дайверы. Всё там плачут. Когда у нас люди со сломанными плечами доигрывают матч, а там его задели – всё, жизнь остановилась. И обязательно ещё причёска должна у всех футболистов быть красивая. Сугубо моё мнение, могу ошибаться. Не общался с футболистами никогда, бог миловал. С судьями с удовольствием пообщался бы.

— А с хоккеистами общаетесь?
— У нас все адекватные люди, образованные. Мы же говорим вне льда? Да, общаюсь, с удовольствием, очень нормальные, правильные люди, правильные вещи говорят. Как правило, нет никаких обид, особенно нынешнее, моё поколение. Они все всё видят и понимают, никого обманывать не надо.

 

 

«В следующем сезоне увидим другого Радулова, он повзрослел»

— Сталкивались с тем, что молодые ребята выходят на лёд и начинают с судьями разговаривать?
— А вы знаете, нет, у нас в хоккее меньше такого. У нас люди начинают говорить, когда уже чуть-чуть заиграл. То есть такого, что он играет первый год и начинает с тобой разговаривать – такого у нас точно нет. Люди начинают разговаривать, когда они более или менее что-то собой представляют. Когда они понимают, что они могут с тобой побеседовать. А так, чтобы человек пришёл из второй команды в первую и начал разговаривать, – такого не было.

— Александр Радулов у нас один из главных любителей побеседовать. У вас как с ним отношения?
— Шикарный человек. У нас отличные отношения. Вы всё из Радулова какого-то изгоя делаете. Просто надо знать, как с ним общаться.

— В Санкт-Петербурге он ведь не к вам коньком стучался в раздевалку?..
— Он не ко мне стучался. Надо делить эмоции всегда. Я помню, что у них произошло, но я не могу ответить за ребят, что там было. Может, это была точка кипения. У нас Андрей Викторович Назаров – шикарно с ним общаться, отличный человек, суперэрудированный. Но вот, может быть, точка кипения у него во Владивостоке была. С ним с одним из немногих можно общаться. С тем же Радуловым в плей-офф общаться было очень просто. Человек подъезжает, спрашивает. Да, у него есть эмоции, это нормально, ты их начинаешь понимать с годами.

Если бы это было лет 10 назад, планка могла бы упасть, дал бы 10 минут. Но с возрастом становишься мудрее, понимаешь, видишь это. Человек живёт хоккеем. Причём приходит сам, извиняется, понимает, где-то перегнул. В этом плане он очень адекватный. Я вот общался с ним на «выпускном» (закрытии сезона КХЛ). Есть такое понятие «повзрослел», я думаю, оно к нему применимо. Думаю, что в следующем сезоне мы другого Радулова увидим, вот увидите. Я не в плане игры, я в плане поведения. Оно у него и не было плохим. Он же не матерился, не кричал. Ну был у него срыв, что теперь?.. Вы же не знаете, может, я тоже где-нибудь сломал в гостинице дверь после игры, разбежался, головой ударился, вызвали полицию. Но меня в сводках не было. Шучу, конечно, мне такого делать нельзя, я лицо официальное.

— А вот Илью Ковальчука вы удаляли, до конца игры причём.
— Да, конечно, а почему нет? У нас что, как-то делится, кого можно до конца удалять, кого нет? Он был агрессором, за что и получил свои заслуженные 5+20. Ни слова не сказал, собрался и ушёл. Вполне нормальный рабочий процесс. Почему нет?

— Не тяжело вообще таких звёзд удалять? Как решения даются?
— Решения всегда даются тяжело по моральной составляющей, не по этической и не по правилам. Для этого нужно в себе вырабатывать определённые вещи. Ты не должен делить игроков на звёзд и не звёзд. Есть правила, по которым мы играем. Может быть люфт в голове, что пришло 16 тысяч народу, но если человек сделал 5+20, о каком люфте мы можем говорить? У нас, в отличие от НХЛ, где шоу-бизнес, у нас хоккей – социальный проект пока. С элементами шоу-бизнеса.

— А вам какой вариант больше нравится?
— Трудно говорить. Наверное, шоу-бизнес. Хотя у нас другая модель. Мы вообще идём по другой модели: пытаемся забрать всё лучшее и создать своё.

— Удаётся это делать?
— Это вопрос к общественности, скорее. Но лига растёт, это видно. Начиная от мелких каких-то вещей. Жизнь не стоит на месте, и, слава богу, мы это тоже всё понимаем в судействе. То, что было 10 лет назад и что сейчас, небо и земля, 100%.

 

 

«Удалился из всех соцсетей, это какое-то зомбирование»

— У вас фамилия популярная. На чемпионате мира недавно перепутали и Артёма Анисимова нашего назвали Дмитрием. Вас так не путали?
— Пока нет ещё, можете начинать (улыбается). Вполне нормально, в сборной Анисимов, судья Анисимов, кто ещё остался? Есть просто судья Анисимов, даже Алексей Анисимов. Я ради интереса забил в поисковик, потому что фамилия популярная. Сейчас очень просто: «о’кей, Гугл» и вперёд. А ну-ка расскажи мне, Гугл.

— Александр Поляков рассказал, что вам рекомендуют не то что не сидеть в Интернете, а не заводить аккаунты в соцсетях.
— Меня нет там.

— У вас же был «Инстаграм»?
— Был, да. Но сейчас нет ни в «Фейсбуке», ни «ВКонтакте». Скажу честно, забыл пароль от «Одноклассников», не могу удалиться никак, третий год. Лень, там некоторую процедуру нужно пройти. Есть определённые вещи, которые нельзя выкладывать. Но я к этому подхожу нормально. В НХЛ точно знаю, этого нет, есть только одна соцсеть, в которой судьи сидят, но я вам её не скажу. Будете долго перебирать, всё равно не найдёте.

Я был в «Инстаграме», но это, знаете, какое-то зомбирование. Ты начинаешь фотографироваться на автомате. Нет его сейчас – я и смартфон реже достаю, больше внимания детям уделяю. Вообще это больше «Хвастограм», а не «Инстаграм» — я сфотографировался, и пошло-поехало. Если какие-то весёлые вещи – наверное, смешно там. Вы представляете, сфотографировал бы я «Золотой свисток», и что? Было бы 30 лайков, 54 письма «молодец», 24 письма, кто я есть по жизни и пошло-поехало. Не хочу. Не до «Инстаграма» уже.
 

«С клубами давно летаем разными самолётами. И правильно»

— Вы в этом сезоне побили рекорд Вячеслава Буланова по количеству матчей в плей-офф. Морально долго отходите после сезона?
— Долго – это сколько? Но перестраиваться на обычную жизнь приходится. Ощущение, что ты в другую жизнь попадаешь. Ты понимаешь, что всё закончилось, мы прошли и вот – финишная черта, клетчатый флаг… Всё прекрасно, все счастливы и довольны. Приходишь домой, день-два отдыхаешь, а на третий ты встаёшь, и ноги тебя сами несут в аэропорт. Сидишь и думаешь – никуда лететь не надо, в почте ничего нет, билеты заказывать не надо. В голове не укладывается. В сезоне живёшь в самолёте, в поезде, и ты в постоянном движении. Через неделю-полторы уже перестраиваешься.

— Как семья реагирует на ваши разъезды? Вы сказали, что с 4 сентября дома не были…
— Ну, я это утрированно, иногда рубашки менял и ночевал, если дома игра… Я очень благодарен жене. Это как женой декабриста быть. Сегодня я в Новосибирске, завтра – на Дальнем Востоке. Но такова профессия. Конечно, тяжело, когда двое детей. Мама моя помогает.

Бывает, я прилетаю, например, ночным рейсом, а на следующий день игра. Ещё надо выспаться, собраться и уехать, на детей времени почти нет. Улетаешь и думаешь в самолёте, а хороший ли ты отец? Сейчас с детьми больше времени провожу. Младшая всё время спрашивает, когда я улечу снова. Говорю, что до конца августа я никуда не собираюсь, вместе отдыхать полетим.

— А сборы как же?
— Это всего несколько дней в Подмосковье. Вообще подход к тренировкам у каждого свой. У меня, наверное, он неправильный. Я настолько устаю, что после сезона две-три недели вообще ничего не могу делать. Наступает лень. Не могу заставить себя. Я встаю каждое утро, думаю, что надо побегать, но откладываю на завтра. Но за полтора месяца до сборов я начинаю честно готовиться. Этого вполне достаточно. С возрастом ты хорошо знаешь свой организм, сколько тебе нужно на подготовку.

— А в сезоне?
— Тут нужна не поддержка формы, а восстановление. Переезды сказываются, надо физически отдыхать, велосипед или бассейн. Ну, тут ещё под расписание подстраиваешься, мы же регулярными рейсами летаем.

— С клубами вам нельзя летать?
— Нельзя, давно запретили. И правильно сделали.

— Разговоры начнутся?
— Два часа передачи «Что? Где? Когда?». Я как-то не готов.

— Поэтому у вас отдельный самолёт.
— Ну не отдельный, регулярный рейс. А вот отдельному был бы рад (смеётся). Гастрольный тур по городам с 4 сентября. Как у поп-звёзд, чтобы и фотография была на самолёте, как положено.

— Вам экипировку ведь не покупают?
— Я пришёл в КХЛ со второго сезона, галстук мне достался. А костюм мне отдал Губернаторов Виктор Михайлович. Тренировочные костюмы нам дважды выдавали. Хочется иметь экипировку, но это вопрос не ко мне. Конечно, хотелось бы и костюм… Кстати, в НХЛ этого нет. В Европе судьи приходят на матчи в повседневной одежде. Европейски арбитры удивляются, когда мы в костюмах приходим, а они в джинсах, кофточках… У нас дресс-код прописан в регламенте – костюм, рубашка, галстук. Но так и должно быть, мы же официальные лица лиги. Единственное, возить костюм не очень удобно, но есть секрет, как постараться его не помять. Меня ещё отец, царство ему небесное, научил.

— Что вам доставляет удовольствие в вашей работе?
— Не открою секрета. Когда ты выходишь на лёд, видишь полные трибуны, чувствуешь себя внутри хоккея, понимаешь, что живёшь этим. Вот это нравится. Это как наркотик. Без этого жить уже не можешь. Ты с семи лет в хоккее и получаешь от него истинное удовольствие. Бывают игры хорошие, забойные, которые идут на одном дыхании, где удалений по две-четыре минуты за матч, это истинное удовольствие. Только это.

— А ещё плюсы? Бонусные мили на авиаперелёт?
— А вы в этом плане?.. Это да, но ты не всегда летаешь «Аэрофлотом». Страну можно посмотреть, прогуляться по городу, если пораньше приехал. У меня есть мечта посмотреть каждый город с исторической точки зрения. Мне Питер нравится, очень красивый город. Та же Казань – лучший город по соотношению цены и качества. В Сочи прекрасный климат, но чтобы его ощутить, надо год там пожить. Никто не запрещает переехать в Сочи, но с детьми это сложнее…

— Не просите поставить себя почаще на матчи ХК «Сочи», например?
— Нет, а зачем? Была история, когда человек попросил его отправить в какой-то город, так его на игры в Барнаул поставили. Если можно выбирать, я бы предпочёл Сочи, Казань и Москву, чтобы дома побыть (смеётся).

— Логистика переездов – это тяжело?
— Морально в основном. Но все профессионалы, понимают, что деньги получают за это. На сборах посмотрите: все стройные, как кипарисы. Через пару лет вообще можно отменять нормативы, все сознательно подходят к чемпионату. Что касается логистики, то она у меня неплохая. Бывает, ты отсудишь 10 матчей в Москве, потом работаешь в Подмосковье. Или ты летишь сразу на Дальний Восток. Тут лучше прилетать утренним рейсом в день игры, чтобы акклиматизация не сказалась, и утром домой. Лайнсменам потяжелее, они остаются на две игры. Люди, которые играют на Дальнем Востоке, молодцы. Это большой, очень тяжёлый труд.

 

«Можешь упасть в алкогольную ванну, но свою работу должен сделать»

— Профессиональнее становятся не только игроки, но и судьи. Однако Александр Поляков рассказывал, что некоторые в сезоне расслабляются, живот появляется.
— Это, я считаю, на уровне подсознания: я успею, я смогу. Здесь шаг не сделал, там шаг не сделал. Ты думаешь, что и с животом шаг сделаешь, но не ту позицию занял и всё — момент уплыл.

— Отношение у всех профессиональное или не все перестроились?
— То, что я вижу, — да. Люди понимают, за что они получают деньги и какие деньги. И я скажу, не самые большие деньги. Моё мнение, это сугубо личная позиция, что судьи должны получать больше. Очень серьёзный подход к моральной составляющей. Потому что из моральной составляющей зачастую вытекает и профессиональный подход. Если ты понимаешь, что нужно лишний раз не поесть или поесть правильно, и тогда уйдёт живот и что-то ещё, то из этого всё и вытекает. Есть ещё и физиологическая предрасположенность. Опять же судейство — это ненормированная работа, когда в 9 — завтрак, в 13 — обед, в 18 — ужин. График в основном рваный, разные часовые пояса. В перерывах кто-то отдыхает, кто-то, напротив, в зал ходит. Я не могу говорить за всех, потому что-то кто-то из нашего коллектива может летом бегать, а потом снисходительно к себе относится. У нас есть и лайнсмены, которым по 25 лет, они могут и не так серьёзно относиться к подготовке, но всё равно быть в форме. Я в 25 лет тоже по-другому к себе относился, и 100 лет можно было мне давать. С возрастом многие вещи переоцениваешь.

— Питаетесь правильно?
— Курица-макароны, курица-макароны, курица-макароны. Если день игры в Москве или Подмосковье, у меня даже дома жена не спрашивает, что приготовить. Макароны — обязательно, а мясные блюда могут меняться. Я себя чётко изучил, за сколько времени до игры мне нужно поесть. Если я поем за четыре часа, то ощущение, будто я только что вышел из-за стола. Но есть и такие ребята, которые если за три часа до игры не поедят, голодные будут ходить. Физиология такая, ничего не поделаешь.

— Пиво можете себе позволить?
— Если я скажу, что минералку пью весь сезон, то на меня посмотрят и скажут: «Ну совсем заврался!» Я могу себе позволить, как и любой хоккеист, и кружку и две кружки пива выпить после игры. Это зависит от состояния. Не рекомендуется пить крепкий алкоголь за два-четыре часа до игры. Но тут есть и другая сторона. Я официальное лицо лиги. Если я выпью даже одну кружку пива, зайду в аэропорт, и от меня будет пахнуть, что обо мне подумают? Меня могут узнать и корреспонденты, и болельщики, а ведь я — официальное лицо лиги. Они не будут разбираться, сколько я выпил, а сразу скажут, что Анисимов пьяный. Конечно, я могу пойти на праздник, но при этом буду контролировать себя. Одно дело, если через день игра, а если только через неделю, то я могу расслабиться, честно скажу. Я такой же человек, как и все. Если вам какой-то хоккеист скажет, что не пьёт весь сезон, вы же ему не поверите?

— Почему же? Поверим.
— Ну да, правильно. Если у нас футбольную сборную России ловят с кальяном в ночном клубе, о чём мы говорим? У меня профессиональный подход, может, он и неправильный: что бы ты ни делал накануне, выйди на лёд и сделай свою работу. Ты можешь вечером в алкогольную ванну упасть, но если ты встал в восемь утра, побрит, свеж и от тебя нет запаха, а потом ты профессионально выполнил свою работу, то и вопросов нет. Но это сделать невозможно ни физически, ни морально. Это скажется однозначно. Все это прекрасно понимают. То количество матчей, которое было тогда и сейчас, — это две большие разницы. Раньше вообще судили на морозе. Кстати, тогда в стакан добавляли сахар, чтобы прическа была красивая, средств ещё никаких не было.

 

 

«В Швейцарии на хоккее так пахнет сосисками, что судить невозможно»

— Вы бы не хотели посудить «Русскую классику»?

— С удовольствием, но тогда город и страну нужно выбрать нормальные. Сингапур, например.

— Там льда не найти...
— Да разве это проблема? Была бы идея. Хорошо, давайте поближе что-нибудь найдём. Например, в Алма-Ате на Медеу. Я не был, но говорят, что очень красиво. В Европе? Не интересно. Зато у них пиво на стадионах продают, болельщикам хорошо. Я в Швейцарии был по обмену, так там на весь стадион пахнет сосисками и пивом. Сосисками пахнет так, что аж судить невозможно! Слюна, помню, бежала. И болеют в Швейцарии интересно: с одной стороны фан-сектор и с другой.

— Что-то кроме сосисок может отвлекать во время матча?
— Нет. Ты выходишь и будто шоры надеваешь на глаза. Предельная концентрация. Да, бывает, что мы пошутим, игроки пошутят. Не на похоронах всё-таки.

— Болельщиков слышите, которые матом порой в адрес судей выражаются?
— А ведь там встречаются очень интересные выражения…

— Судья — Элтон Джон, например.
— Элтон Джон очень богатый человек, на всякий случай. Если бы так было…

— Так всё-таки обращаете внимание на эти выкрики?
— А вы представляете, что со мной будет, если я начну это переваривать?.. Думать об этом в раздевалке или гостинице? Ужас ведь! Фонетический фон интересный, конечно, бывает.
 

«Иногда мне говорят, что я слишком много улыбаюсь»

— Когда вы судили матч с камерой на шлеме, был дискомфорт?
— За это отвечали ребята из CCM и после игры спрашивали у меня плюсы и минусы. Я им сказал, что лучше за основу взять более лёгкий шлем. Там ещё так всё устроено, что они снимали в HD, и флэшка была всего на 8 гб. Человек доставал её и бежал в ПТС. А им, насколько я понимаю, нужно, чтобы трансляция со шлема шла в режиме онлайн. Как это будет выглядеть? Не знаю. За границей у них чуть ли не с антенной шлем. Всё это очень интересно. Единственное, что та запись, которая есть, заметно отличается от того, как площадку вижу я. Ведь можно боковым зрением смотреть по сторонам, не поворачивая голову. Так что если сделают потоковое видео — это очень круто, потому что обычная камера не передаёт всех эмоций, которые происходят на площадке. Если при этом будет звук — люди послушают, кто у нас культурный человек.

— Вы сами стараетесь подбирать слова, понимая, что трансляция идёт?
— А причём тут камера и звук? Я всегда пытаюсь подбирать слова. Как говорят, лучшее оружие вора — вежливость. Так и здесь. Надо всегда выбирать выражения, особенно с хоккеистами. У нас есть психолог, которые многие вещи объясняет. Есть разные люди, разные психотипы. Бывают тренеры, которые говорят тебе с каменным лицом, а внутри у него всё кипит. И ты это видишь. С кем-то пошутишь — тебе в ответ тоже пошутят. Когда человеку лицо разбили, а ты не увидел — подъедешь, объяснишь: «Ну не видел я, я же тоже не робот».

— Есть примеры, когда неудачно подбирали слова?
— В начале карьеры — да, когда я ещё МХЛ судил. Неправильное было построение предложения. Я начал диалог и своими словами спровоцировал тренера. Это диалог был. Мне нужно было либо «съесть», либо не начинать. Я дал ему две минуты, вроде бы королём вышел, а в итоге из-за этой беседы пострадала команда, ребята за него отрабатывали. Всё приходит само собой. Я же не продумываю заранее, что скажу Саше Радулову, когда он за мгновение подлетает ко мне.

— Один на один судья с тренером могут говорить друг другу любые вещи?
— Я же говорю, что нужно подбирать слова, искать подход. Есть люди, которые понимают только другую речь. И он её понимает, что самое интересное! А если ты такому человеку говоришь «извините», «вы не могли бы», «будьте любезны» — он никогда этого не поймёт. Подход должен быть индивидуальным, нет общих критериев. Самый распространённый вопрос: «А здесь ничего не было?» Можно сказать «Ничего не было», а можно ответить вопросом на вопрос и, пока он думает, поехать дальше. На самом деле нужно просто быть добрее к людям. Мне иногда говорят, что я слишком много улыбаюсь. Руководство ругает: хватит улыбаться. Я говорю: ну почему, я же никому ничего плохого не сделал. Но слишком как-то нельзя улыбаться. Даже мама родная порой звонит и говорит: «Хорош улыбаться, Лёш, ты взрослый, серьёзный человек, а всё время улыбаешься». У каждого свой имидж, настроение разное бывает.

«Как Буланов может отсудить плохо, если у него шесть «Золотых свистков»?

— Как вы относитесь к жёстким заявлениям тренеров на пресс-конференциях? Например, Петерис Скудра в серии со СКА прошёлся по судейству Оленина и Буланова.— А я не должен к ним никак относиться. Есть департамент судейства и лига, которые если мне скажут, что я где-то принял неправильное решение, то я это приму и возьму на заметку. Это моё непосредственное руководство. В нашей стране каждый должен заниматься своим делом. Дворник — мести двор, корреспондент — задавать правильные вопросы и готовиться к интервью, судья — судить, тренеры — тренировать игроков. Бывают эмоции, но всему есть предел. Вы хотите услышать от меня, что я думаю о речи Скудры? Я же не выхожу после игры и не говорю тренеру: «У вас два левых крайних нападающих четыре момента не реализовали, так ведь играть нельзя!» Какое я имею на это право? Что касается той самой речи, то я думаю, что на следующий год мы увидим другого Скудру. По крайней мере, я бы этого очень хотел. Все мы становимся старше, мудрее, гибче. После всех тех моментов, которые у него были в минувшем сезоне, он должен прогрессировать. Посмотрим, что будет. И всё-таки, что вы хотите от меня услышать?

— Чтобы вы уровень судейства оценили. Действительно ли тогда Оленин и Буланов отсудили плохо?
— Как могут отсудить плохо арбитры, которые обслуживают матчи чемпионата мира? Сколько раз Вячеслав Буланов получал «Золотой свисток»? Шесть раз! Есть разные харизматичные личности, и я рад, что судьба меня свела с Булановым. Ни для кого не секрет, что у нас с ним близкие отношения. Не могут два человека, которые входят в топ-5 судей КХЛ, отработать плохо! Есть профессиональный водитель, который хуже определённого уровня водить не будет. Уровень Быкова все знают, уровень Квартальнова — тоже, они хуже тренировать не могут. То же самое касается Буланова и Олениным. Они не могут сделать судейство безобразным.

— Может, дело не в ошибках, а в предвзятости?
— Что такое предвзятость? Каков ваш критерий предвзятости?

— Например, у Буланова был конфликт с Милошем Ржигой, после чего, возможно, он мог к нему и его команде относиться предвзято.
— Я понимаю, что ваша профессия обязывает задавать неудобные вопросы, но я отвечу вопросом на вопрос. А с чего это всё началось? Что, Буланов подъехал и спровоцировал Ржигу? Есть же куча других конфликтов, которые просто не освещают в прессе. Да, Буланов харизматичный человек, но ни он, ни я не танцевали чунга-чангу на льду. Поверьте, ни один судья не начнёт провоцировать тренера.

— Вы хотите сказать, что не бывает чувства, когда хочется отомстить?
— Давайте я вам отвечу на примере. Вот я лично выгонял Петериса Скудру в Череповце в этом году. После этого следующая моя игра была в плей-офф. Если бы я хотел отомстить, я бы отомстил?

— Вы и так его выгнали.
— Да, но я его выгнал за жест. Если бы я хотел отомстить, я бы отомстил. Вы поймите, я не открою секрет. Ведь найти повод – это элементарно. Это как на улице подойти: «Дядя, дай сигарету». Никто никогда не ищет этого, тем более у нас. Это табу. Этого нельзя делать, зачем?

— Вы побили рекорд Буланова по количеству матчей в плей-офф… Это важно?
— Побил и побил. Не вижу здесь ничего такого. Я же не на Эверест поднялся первым. Шло и шло своим чередом. Быть может, завтра Буланов побьёт.
 

«Штрафы есть, но я считаю, что это неправильно»

— Ну а тот психологический ход, когда судьи подравнивают, что называется, штрафные минуты?
— Это вы подравниваете, мы то не подравниваем. Спички я не откладываю по количеству удалений. Этого не было, это всё выдумки. Вы возьмите протоколы, посмотрите. Может быть четыре минуты у одной команды, 28 – у другой. Понимаете? Мы уже отошли от того стереотипа, когда представители одной из команд кричали: «Мы же дома играем!» Это было лет 10-15 назад. Сейчас дома можно поиграть три на пять раза два-три за игру, никто и вопросов не задаст, все поймут. Все эти стереотипы меняются. Есть удаление — есть свисток, нет удаления — никто и не свиснет. Есть профессиональные вещи, которые если мы с вами начнём сейчас обсуждать, мы часа на четыре зароемся. Но это не моё дело. Это начальник моего департамента будет рассказывать вам перед сезоном, в течение сезона. И как это будет выглядеть. Вы поймите, прогресс шагнул вперёд, лига стала более оснащённой, у нас есть видео гоу-про, есть видеогол-судья, у каждого есть свой протокол. Сидит человек в видеокомнате, заносит в свой протокол, что на 35-й минуте, возможно, пропуск гола. На следующий день они этот момент разбирают. Качественный скачок в этом плане от лиги, нужно отметить. Ты не уйдёшь от каких-то вещей, как тут можно что-то придумывать? Ты тут под микроскопом.

— Поляков рассказал, что у вас есть система штрафов.
— Да, есть такое – штрафы и снятие зарплаты. Я считаю, что это неправильно. Это моя позиция. Но я могу что угодно считать, мы — солдаты, идём вперёд.

— А как тогда воздействовать на человека?
— Не могу ответить на этот вопрос. Чего не могу, того не могу. Как по-другому? Соглашусь, не знаю. У меня нет ответа. Наверное, не мне над этим нужно задумываться.

— А для вас лично что является стимулом?
— Всегда нужно ставить перед собой реальную цель и идти к ней. Была цель завоевать «Золотой свисток», я к ней пришёл. Нет такого судьи, который не ставил бы перед собой эту цель. Плох тот солдат, который не хочет стать генералом. Это моё мнение. Моя психология. Если человек не стремится к чему-то, ничего хорошего в этом нет. У нас все стремятся завоевать «Золотой свисток».

— Это реально клубы определяют?
— Насколько я знаю, да.

— Расстроились, что в мае не поехали на чемпионат мира? Или присутствовала уже усталость моральная и физическая?
— Хотел поехать, честно скажу. Хотел поехать потому, что после всего этого плей-офф был подъём. На волне был. Физическая готовность проблемой не была. Это, как говорится, на волне бы прошло. Но я уже во время плей-офф знал, что не поеду. Если бы я туда попал, это был бы суперсезон. Просто так получилось, что я не на один международный турнир в прошлом году не попал, но был в расширенном списке. Я не беру в пример Евротур, а говорю о турнирах ИИХФ категории А. Я в программе обмена судьями состою, на Евротур езжу. У меня была международная практика, но я не ездил на турнир категории А.

— Что для вас сейчас было бы важнее – «Золотой свисток» или поехать на чемпионат мира?
— Трудно говорить. Очень важен «Золотой свисток» для меня, честно. Это как выиграть Кубок Гагарина. Ты не сразу это осознаёшь, а когда появляется табличка с твоим именем, приходит и осознание.

— Для вас это как Кубок Гагарина?
— Ну да. Это не приносит никаких финансовых дивидендов, у нас нет премий лучшему судье, это исключительно для тебя, благодарность за твою работу. Ты понимаешь, что не зря пахал.
 

«Каждый матч должен быть как серия ЦСКА — СКА»

— Серия ЦСКА — СКА была самой тяжёлой?
— Да. Я отработал там все семь матчей. Я повторюсь, самая тяжёлая вещь в плей-офф – это моральная составляющая. Цена принятия решения кардинально другая, чем в «регулярке». И учитывая, что они весь полуфинал решали в большинстве… Каждый может говорить, что он толстокожий, но представьте себе, вы принимаете такое решение, а команда забивает гол. И кому-то это может не понравиться.

— Давить на вас не пытались?
— Чем? Никто ко мне в раздевалку не заходил, ничего мне не говорил. У нас там такое количество охраны стояло, что я сам в раздевалку не сразу попадал. Я думал, что скоро металлоискатель принесут. Шучу. Как к нам кто-то может зайти, если там охрана и камеры везде висят? У нас по регламенту перед судейской комнатой стоит камера. Никаких проблем посмотреть, кто и когда заходил.

— Мы видели кадры, как Радулов дверь пинал.
— Вот вы как это видели? Правильно, с той самой камеры. И видели там двух охранников, которые могут пустить в комнату только начальника департамента судейства, главного арбитра, видеогол-судью и двух «стенбаев». Всё. Вы поймите, там такая обстановка была. Я вообще