В Петербурге следующей весной состоится чемпионат мира по хоккею. Уже во второй раз.

Фото: Интернет

Но если в 2016 году турнир пройдет у нас на паях с Москвой, то в 2000-м Петербург принимал такой же чемпионат самостоятельно. Идея принадлежала Олегу Белому, возглавлявшему городскую Федерацию хоккея в 1984–1994 годах. Сегодня доктор технических наук, заслуженный деятель науки РФ, директор Института проблем транспорта им. Н.С. Соломенко вспоминает, как это было.

- Откуда идея провести в Петербурге  чемпионат мира по хоккею 2000 года появилась?
– Я видел, что иностранцы с удовольствием к нам едут – на турнир вторых сборных, на выставочные матчи. Потому что город уникальный и потому что нигде их так не принимают, как у нас. Мы если что делали, то на высшем уровне: секретарь обкома партии, командующий Военным округом – все задействованы и с радостью участвуют. Помню, приезжал в Ленинград Джон Зиглер, президент НХЛ. Устроили шикарную культурную программу, в Эрмитаже нас сам Борис Борисович Пиотровский принимал. Причем у себя в кабинете, чайку попили так душевно. Зиглер в восторге остался, потом все время вспоминал этот визит, обещал приехать на чемпионат мира, только организуйте. Так что эта идея у меня давно сидела в голове. Понимал: наша главная задача – чтобы ответственные чиновники к нам приехали. Будут в Ленинграде – сразу превратятся в наших союзников. Но до практического осуществления дошло уже только после распада СССР, когда Федерацию хоккея России возглавил Владимир Петров.

Поехали с ним в Международную федерацию к президенту Гюнтеру Собецки, выяснили, какие документы, письма нужны для подачи заявки. Оказалось, что чемпионат дается городу, а не стране. Когда процесс закрутился, пошел к Собчаку, он поддержал – любил все новое. Если же мэр был в отъезде, меня принимал Путин, который периодически исполнял обязанности Собчака. Так что Владимир Владимирович имел самое непосредственное отношение к организации первого в Петербурге чемпионата мира по хоккею. И мне показалось, ему тоже было интересно. Часто расспрашивал меня про хоккей, про Бориса Михайлова, как он тренирует. Я их, кстати, познакомил, Путин бывал на хоккее в «Юбилейном».

– Так это вы, значит, президента РФ, ныне известного бомбардира, на хоккейную орбиту запустили?
– Мне представляется, что в то время он еще сам не играл, только проявлял интерес к хоккею. Но вот Путин мне точно дал несколько хороших уроков в плане освоения бизнеса. Мне тогда трудно было ориентироваться и понять, кто действительно может помочь федерации. Я ведь всегда опирался на партийные органы, а в начале 1990-х их практически не стало. Так что Владимир Владимирович мне подсказывал, кого стоит привлечь, кого не надо, что позволило федерации избежать отношений с людьми, имеющими криминальный шлейф. Он меня успешно ориентировал. Ведь в то время, услышав слова «чемпионат мира по хоккею», все лезли в это дело, не разобраться было, кто есть кто.

– Но сам чемпионат мира в Петербурге проводили уже без вас.
– В 1994 году был вынужден уйти из федерации. Скончался академик Соломенко, директор нашего института, меня назначили и.о., я понял, что мне будет тяжело совмещать обе должности. Пришлось выбирать – оставаться в хоккее или в науке. Федерация стала акционерной компанией – свой расчетный счет, пошел бизнес, – но я не чувствовал в себе какой-то коммерческой жилки. Да и зачем я защищал кандидатскую, докторскую – чтобы хоккеем руководить? Я объяснил свою позицию, и президентом федерации стал Кручинин, начальник аппарата у Собчака. Он и прежде активно помогал хоккею и в плане бизнеса в этих условиях был гораздо продуктивнее, хотя на первых порах я еще помогал ему. А когда власть в Смольном сменилась, в федерацию пришел Евстрахин. Он хозяйственник и спорт знает – считаю, он был хорошим руководителем. И чемпионат доделывал уже Евстрахин.

– Про вас как инициатора чемпионата мира больше не вспоминали?
– Помню, вице-губернатор Малышев успокаивал: «Скажи спасибо, что вообще не забыли про тебя!» Мне дали билет в ложу на все дни, но сборная России тогда так разочаровала… Мне не нравился главный тренер Александр Якушев. Он выдающийся был игрок, но тренер – это другая профессия. Из великих игроков на этом поприще у немногих получилось: Борис Майоров, Константин Локтев, Борис Михайлов. Больше никого и не вижу. Вот и при Якушеве результат вышел плачевный, и только я один, может быть, радовался в те дни, потому что моя мечта сбылась. Тем более что организация соревнований была оценена очень высоко. Сборная сыграла плохо, но за это уже другие люди отвечают.

– Как вы вообще стали главой Федерации хоккея.  Сегодня спортивные федерации возглавляют, как правило, либо высокие чиновники, способные выбивать деньги, либо успешные бизнесмены, готовые обеспечивать финансирование из собственных средств. На некогда вашем месте в Федерации хоккея, например, Ларькин – президент Ассоциации предприятий похоронной отрасли Северо-Запада. Он сменил Евтухова, депутата ЗакСа, сенатора, теперь замминистра. До него был Евстрахин, работавший на большой должности в Смольном. В советское время было по-другому?
– И в советское время, в принципе, все так же было, тоже хотели, чтобы люди при власти руководили федерациями. Естественно, старались подбирать тех, кто разбирался в спорте. В Ленинграде как-то сложилось, что хоккей традиционно курировал Московский район, точнее – первый секретарь райкома партии. Был, помню, Вадим Крикунов, ушел в горком, федерацию возглавил пришедший на его место Борис Яковлев.

– Так вы тоже из партийной номенклатуры?
– Нет, я из Клуба болельщиков футбола и хоккея, был такой в 1970-е годы на Васильевском острове. Сначала это был Клуб болельщиков футбола, но со временем, благодаря приходу в СКА Николая Пучкова, хоккей стал обходить в популярности футбол, и сфера деятельности клуба расширилась.

– Болельщики хоккея отличались от болельщиков футбола?
– Никакого специального разделения у нас не было. В то время одни и те же люди болели за футбол и хоккей, просто летом больше внимания футболу, зимой – хоккею. С нынешними болельщиками мы не имели ничего общего. Это сумасшедшие в моем представлении люди, а мы любили прежде спорт, а не самих себя, и старались помочь ленинградским командам своим интеллектом, своими способностями. Вели аналитику, записывали, как сегодня сказали бы, тактико-технические действия хоккеистов – количество передач, какие точные, какие нет и почему, кого за что удалили, как команда действует в меньшинстве – и всю собранную информацию передавали тренерскому штабу. Если хотите, это были первые зачатки научной работы, ныне одной из главных составляющих профессионального спорта. Не случайно в клуб ходила в основном техническая интеллигенция.

– И как Пучков относился к вашей инициативе?
– С интересом. И как мне кажется, с благодарностью. Со временем на нашу работу и в Спорткомитете обратили внимание. Юрию Смородинскому предложили войти в Федерацию футбола, мне – в Федерацию хоккея. Сначала рядовым членом, потом комиссией по пропаганде и агитации руководил, так вот и двигался. Все партийные руководители уходили на повышение, но связи с федерацией не теряли, и наступил момент, когда я практически сам проводил все заседания, им только докладывал, что и как. Вот Николай Попов, председатель Спорткомитета Ленинграда, в конце концов и рекомендовал меня на пост председателя городской Федерации хоккея.

– Вы к тому времени кем работали?
– Был заведующим лаборатории в Институте проблем транспорта. Понимал, что нет административного ресурса, хотя коллектив сложился в федерации толковый, каждый занимался своим делом. Статья даже в прессе появилась: мол, как это завлаб будет федерацией руководить в таком городе? Но контакты с Крикуновым, Яковлевым установились, они хоть и находились уже в Москве, я мог к ним обращаться. Не без их участия пробили решение горисполкома, чтобы в каждом микрорайоне была хоккейная площадка, мы контролировали его выполнение. Турнир вторых сборных в Ленинграде – моя инициатива. В Москве приз «Известий», а у нас – приз «Ленинградской правды» для тех, кто стучится в двери сборной. Мне было интересно работать, при этом – никакой личной выгоды. Ну разве что на хоккей без проблем попадал – «Юбилейный» был в два раза меньше нынешнего Ледового, а интерес – в десятки раз больше. Между прочим, возглавить оргкомитет турнира вторых сборных Виталия Мутко я сагитировал, и это была его первая административно-спортивная ступенька, Я еще тогда подумал, что из него мог бы вырасти министр спорта не хуже Фетисова, и жизнь это подтвердила.

– Сегодня федерации не имеют никакого влияния на команды мастеров. Раньше иначе было?
– В 1987 году, когда СКА шел на третье место, предстояли игры в Свердловске и Челябинске. Спорткомитет попросил меня съездить с командой. Вы во Всесоюзную федерацию входите, просто обозначьтесь перед хозяевами, перед судьями, чтобы не «плавили». Выиграли оба раза...

– СКА лишь дважды в советской истории был в призерах, тем не менее хоккей в городе любили. Как можете это объяснить?
– Да, команда не занимала высоких мест, но играла она здорово. Сейчас все поставлено на коммерческие рельсы, хоккеистов покупают и перепродают, они играют прежде всего за контракт, а потом уже для публики. Меня как человека прошлого века это не столь прельщает. СКА не занимал высоких мест, но какой был хоккей, какие личности! Александр Андреев, братья Солодухины, Панюхин! Им было интересно обыграть ЦСКА, а против какого-нибудь «Автомобилиста» куража просто не оставалось. Отсюда и отсутствие итогового результата.

– Говорят, еще и дисциплины не хватало хоккеистам, поэтому многие рано ушли из жизни.
– Талантливому человеку жить действительно нелегко. В то время звезд спорта у нас в городе было не так много, как нынче, и поэтому им буквально прохода не давали, они войти никуда не могли, их всюду приглашали, и каждый в благодарность хотел угостить, время-то не самое сытое было. Вот и не хватало – кому силы воли, кому тренерского контроля. Анатолий Тарасов даже, случалось, сам выпивал с игроками, чтобы все под контролем происходило. Он мне сам рассказывал. Я любил с ним беседовать про тренерское ремесло. Тарасов, между прочим, создал наш хоккей – по канадским принципам и с нашими задумками. Он мне говорил, что специально не ездил ни в какой НХЛ, чтобы не портить свое мыслительное видение игры. Мы вот как раз в последнее время сильно покачнулись обратно в канадский стиль, в ущерб тарасовскому, отсюда и отсутствие результата.

Конечно, корреляция с канадцами должна быть, но не с уклоном в их сторону. У них там бей-беги, у нас – фирменные размашистые атаки, кружева на льду. Как их сборная СССР удивила, когда первая серия со звездами НХЛ была!? Я помню, результат первого матча, сенсационно выигранного нашими, ночью по «Голосу Америки» узнал и еле утра дождался, чтобы Пучкову позвонить. Спрашиваю: «Ну, Николай Георгиевич, как, думаете, наши сыграли?» – «Да что-нибудь 1:5 или 2:6 проиграли». – «А спорим, что выиграли?» – «Если выиграли – с меня ящик коньяка, если проиграли – с тебя бутылка!» Ну, мне как-то неловко стало, я и говорю: «Спорить не будем, я уже счет знаю – 7:3 в нашу пользу». – «Кто тебе сказал?» – «По «Голосу Америки» передали», – радостно сообщаю. И слышу в ответ: «Да врет все этот «Голос Америки»!»

– Как вам Ледовый дворец после «Юбилейного»?
– Шикарно там, конечно. Ледовый очень вовремя построили, потому что «Юбилейный» маловат. Только в Ледовом хоккеисты, как муравьи на льду, а в «Юбилейном» ты буквально соучастник матча, только коньки надеть – и прыг через борт. Мне нравилось сидеть прямо за скамейкой соперников и следить, кто из тренеров как ведет игру. Там все-таки особая атмосфера, присутствует ленинградский стиль – и в архитектуре, и в плане уникальной ауры. Не случайно в советское время лучшие команды страны боялись сюда приезжать. Та же самая история была с баскетболом, когда наш «Спартак» принимал соперников в Можайке на улице Красного Курсанта.

У столичных звезд из ЦСКА в этом тесном зале со скрипучим паркетом просто руки дрожали. А какую обстановку публика создавала! Причем одни и те же люди ходили на футбол, хоккей и баскетбол. Сейчас, видимо, как-то разделились. На хоккее еще куда ни шло, но «Зенит»! Люди стоят спиной к футбольному полю и орут: «Зенит, вперед!», когда соперник бьет по их воротам. И это болельщики? Я перестал ходить на футбол, хотя раньше матчей не пропускал. Отчуждение началось с Петржелы, причем даже не из-за него лично или атмосферы на стадионе. Из-за футболистов, которых чех привез. Пусть команда проиграет, но я хочу видеть на поле своих ребят, а вместо них непонятные мне люди. Вот и Халк тоже не мой герой, как бы он  хорош на самом деле не был.

– В следующем году участники чемпионата мира опять в «Юбилейном» играть будут.
– Как болельщика меня это только радует.

– А как директора Института проблем транспорта? По Петроградской стороне и так не проехать.
–  Транспортная ситуация у «Юбилейного» всегда сложная была, еще с советских времен. Помню, президента НХЛ Джона Зиглера вез на хоккей – смотрю, что нам просто не подъехать ко дворцу, и я принял решение идти пешком от Биржевого моста. Тот, конечно, сначала удивился, потом было заартачился: мол, проходу не дадут. Но его же никто в лицо у нас не знал, так что без проблем добрались. Сейчас много говорят про транспортную стратегию, я выступил на эту тему в Кремлевском дворце, затем меня в Смольный пригласил губернатор. Георгий Сергеевич интересовался, как нам быть, как развивать транспорт в городе. Я ему объяснил, что в первую очередь необходимо гармонизировать все развитие инфраструктуры и строительство домов в городе. Нужна строгая стратегия, исходя из той, что принята в стране, а в основе ее – взаимодействие видов транспорта.

Необходимо использовать преимущества и особенности нашего города, прежде всего водные магистрали, которые нам природа подарила как пути сообщения. А у нас сразу зарабатывать бросились на водных маршрутках – испортили мою идею. Хотя первостепенная задача государства и города в том, чтобы обеспечить перевозками – доступными и качественными – жителей, а зарабатывать – это уже вторично.

Вот и из спорта тоже сделали элемент заработка, и это неправильно. Не зря Путин недавно говорил, что надо больше развивать свои школы, давать шанс своим воспитанникам. Правительство начинает наших сегодняшних профи в обратную сторону разворачивать, и это правильно.

– А что думаете про пешеходный мост, который хотят строить у нового футбольного стадиона, чтобы болельщики могли оттуда выбираться?
– Когда меня спрашивают, вы за мост или против – не важно, какой, – я всегда отвечаю: надо рассматривать все в системе. А то ведь у нас сначала ЗСД строят, потом решают, как все функционировать будет. Сегодня перехватывающие стоянки, завтра – платные парковки. А надо разработать систему и по шагам ее реализовывать. Только системный подход позволяет реализовывать крупные проекты. В том числе и в спорте

Автор: Сергей Лопатенок

Источник: Online812.ru